Глава 2

Каждый должен идти в глубь своей собственной души. Я хочу сказать, что нужно ориентироваться, в первую очередь, на себя. У каждого своя дорога, и одни знания на ней помогают, а другие могут помешать. Поэтому просто прочитайте эти книги и возьмите из каждой что-то для себя. Как сделал и я. И результаты не заставили себя ждать.
К тому же особенно сильно на меня повлиял тогда один случай. Перед тем как во второй раз поехать в “Сад - Город” одним достаточно теплым и спокойным вечером мне вздумалось выйти на улицу. Я так давно не был на свежем воздухе, с того момента, как вернулся из реабилитационного центра, я даже ни разу не выходил из дома. Сестра помогла мне оказаться на лавочке, и передо мной раскрылся вечерний шумящий город. Смутные чувства овладели мной в тот момент: и радость от пребывания на воздухе, и грусть по прошлым вечерним вылазкам с друзьями, и даже шок, потому что я снова видел много людей перед собой, по которым я так соскучился, и которых мне так не хватало. Они шли по своим делам, одни домой к телевизору и дивану, другие из дома прогуляться и отдохнуть от работы. Мои ровесники кучками “захватили” лавочки и входы в подъезды и о чем-то громко шутили и смеялись.
“Столько всего вокруг!” - думал я. А я один, и никто меня не жалеет. Ну разве что сестра да мать, но они же родственники, и они будут всегда меня любить и переживать за меня.
Стоп! А почему меня должны жалеть? Я здоровый, нормальный парень. Да, я пока не могу ходить, но ведь это же временно. Да, в мире много таких как я, и еще в мире много таких, кому еще хуже, но ведь жизнь не останавливается, она идет дальше. А тех, кто постоянно ноет и плачет, она просто выкидывает. И это не проявление жестокости, а наоборот это стимул остановиться и понять, что ты делал не так. Когда я лежал дома, мне почему-то казалось, что за окном все остановилось и ждет, когда же Артем соизволит дать отмашку, чтобы все снова завертелось. Ан, нет! Скорость нашей с вами общей жизни никогда не сбавляется, впрочем, как и не ускоряется. И это нормально.
Как же мне захотелось снова полноценно жить. Общаться с людьми, ходить в кино, театры. Как я много теряю, когда отгораживаюсь от всего.
- Ольга, - скомандовал я сестре, - мы идем домой. И в эту ночь я пообещал себе никогда больше не ныть. А если уж и найдет грусть - тревога, бороться с ней незамедлительно.

***
Я всегда считал, что если одно не помогает, далеко не факт, что поможет другое. И, тем не менее, это «другое» надо попробовать.
Мне однажды рассказали, что где-то в области живет один дед. К нему постоянно приезжают люди, а он их лечит. А все его врачебные инструменты – травы да молитвы. Говорили, что у него постоянно очереди, и что, хотя берется он не за все недуги, все же старается помочь большинству. Денег не берет принципиально, только продукты или иной раз попросит чего.
Ранним субботним утром, когда Владивостока еще не коснулись лучи солнца, мы на машине друзей поехали к этому деду. Дорога была долгой и не самой приятной. Часть асфальтом, а часть лесом, нас постоянно трясло и швыряло, и когда я перестал верить в то, что мы вообще доберемся, мы приехали в старую заброшенную деревеньку. Как нам и обещали, у нужного дома толпился народ, так что пришлось выждать огромную очередь и уже потом зайти.
Дед принял нас нормально. Не хорошо и не плохо, а спокойно и обыденно. Выпроводив мою свиту за дверь, сел он напротив меня на стул и начал расспрашивать, чего да как, как зовут, как попал в аварию. Поговорив со мной около десяти минут, целитель встал, ушел в темный угол комнаты, долго там чем-то шуршал и после выдал мне несколько мазей серого цвета и пакет с травами. С указанием пить 3 раза в день одно и готовить отвары для ингаляции из другого, отправил меня домой на две недели.
Я делал все, как он говорил, но решительно лучше не становилось. Да, стало легче засыпать по ночам, я перестал кричать во сне, более-менее стабилизировался аппетит, но на ноги я так и не встал.
Через две недели мы снова встретились с моим врачом из деревни. Дед посетовал на то, что случай у меня сложный, и напомнил, что он ничего не обещал, ведь на все воля Божья. Вручил мне еще с десяток разных трав и снова отправил домой. К деду я больше не ездил, зато лекари принялись ездить ко мне. Довольно скоро я начал отличать тех, кто хочет и может помочь, от тех, кто пришел просто заработать денег на Артеме Моисеенко.
Те, от кого действительно была польза, чаще всего говорили мало, вели себя скромно и не заискивали передо мной. Эффект от этих встреч несомненно был, но к моей цели, встать на ноги, если и приближал, то уж очень медленно. С другой стороны, если бы я совсем никак не лечился, то было бы хуже.
Иногда целители честно говорили мне: «Извини, но помочь ты сможешь только себе сам», и не лечили меня. В любом случае, с многими из них, я остался в отличных дружеский отношениях. Помнится, уходя, они говорили, что во мне горит огонек, и он помогает не только мне, но и разжигает в других желание жить активной жизнью.
Я понял, что нужно пробовать другие варианты. Так, я начал заниматься йогой. Ко мне приходил духовный учитель Алексей, и с ним мы осваивали различные техники, переработанные под меня. В частности, я освоил замечательную процедуру под названием «Прокшалана Крия». Суть ее в том, что нужно последовательно литр за литром влить внутрь себя 5 литров воды. Рекомендуется это делать с помощником, на случай неожиданного желания сходить в туалет. Эта очистительная процедура, несмотря на свою болезненность, отлично способствует оздоровлению организма.
Вникать в теорию и законы йоги было не просто. За полгода я не только пополнил свой лексикон, но и добился таких потрясающих результатов, которых люди, по признанию Алексея, добиваются годами. Я делал все точно так, как он мне говорил. Тренировался и тренировался, каждый день, пока силы не заканчивались.
Расстались мы с учителем просто. Его путь продолжился в других направлениях, а я с упорством быка и дальше бодал границы моих возможностей, чтобы существенно их расширить. Мое желание жить только укрепилось, а самочувствие после йоги стало хорошим, спокойным и гармоничным. Каждую ночь меня ждал крепкий сон, как ждал он и моих соседей, которых я изрядно помучил за все то время, пока мое состояние не стабилизировалось.
Стены в доме были почти картонными, и мои крики легко просачивались сквозь них и гуляли по дому, зажигая свет в окнах. Хорошо, что люди относились к этому с пониманием и терпением.

***
Продолжая наступать по всем направлениям, от классического лечения я не отказывался. Через несколько месяцев после первой поездки я отправился в «Сад-город» еще раз. Рассчитывая на положительный эффект, который был в первый раз, я был настроен весьма позитивно и уверенно, вот только зря. Не помогла мне клиника. Я вернулся домой расстроенным, ведь доктор «обрадовал» меня известием, о том, что на бедре и локте нужно вырезать пролежни. Откуда они взялись? Ведь я старался двигаться, занимался йогой...
Как вы понимаете, отказаться от операции я не мог, и вскоре белые стены палаты сменили мне домашние обои. Удаление пролежней дело непростое, и я понимал, что все будет происходить под наркозом, так что, когда я очнусь, то, все уже будет сделано.
Откладывать операцию надолго было нельзя, и уже через три дня после того, как я лег в больницу, меня повезли в операционную. Вдох и…
Когда я пришел в себя, я побоялся открывать глаза. Решил немного полежать, привыкая к новым ощущениям в теле. По идее если локоть и бедро не будут болеть, то хотя бы саднить-то станут. Однако, я ощущал совсем не это. Странная легкость захватила все мое тело. Именно странная, поскольку я чувствовал совсем не тело, а именно эту легкость. Я попробовал пошевелить рукой, и мне это удалось. Я поднял руку, одновременно открыв глаза, и оттого, что я увидел, я чуть было не закричал. Моя рука была абсолютно прозрачна, и сквозь нее я видел палату. Я сделал вывод, что, либо я умер, либо близок к этому. Продолжая разглядывать руку, я обратил внимание на легкий дымок, тянувшийся от руки в то место, где она лежала раньше. И тут, наконец-то, меня осенило. Конечно, это же мое астральное тело. Но почему оно отделилось от физического? Я же ничего для этого не делал.
Когда я изучал йогу, мы практиковали с учителем выходы в астрал. Основная их особенность в том, что астральная сущность (прозрачное тело или так называемая душа) связана с физической тонкой серебристой ниточкой, и если попробовать эти сущности разделить, то тело можно оставить в одном месте, а душой бродить не только по этому, но и по другим мирам, причем оставаясь для людей незаметным. Не советую такое практиковать самому и без соответствующих знаний, потому что невидимый мир населяют различные существа, многие из которых могут быть опасны. Я проделывал эти «вылазки» только под присмотром Алексея. Существует некоторое количество методик по отделению духовной и физической составляющей человека, и каждый определяет свою себе сам.
Пока я обо всем этом думал, моя астральная часть сама начала подниматься из тела вверх. Когда я уже парил над телом на высоте двух метров, я смотрел вниз и видел, что помимо серебристого шнура, соединяющего меня с телом, из лежащего внизу Артема ко мне тонкой струйкой вверх поднимается дымок. Буквально через минуту стало очень хорошо. Хорошо настолько, что закружилась голова, и я буквально спиной почувствовал, как меня тянет от тела прочь.
Внизу тем временем обеспокоенные врачи видели только то, что пульса нет, и если еще чуть промедлить, Артем Моисеенко продолжит свой путь не в этом мире. В срочном порядке к телу подключили дефибрилляторы, команда «разряд!» и… И вдруг я почувствовал, как становится тяжело. Воздух наполнился запахом глины, сырости. Словно в замедленном обратном действии дымок потянулся вниз, а вместе с ним в тело «засосало» и меня.
Я открыл глаза. Испуганные лица хирургов. Белые стены. Яркий свет лампы над головой. Как ты себя чувствуешь? Как тебя зовут? Сколько тебе лет? – вопросы сыпались, а я медленно и с трудом на них отвечал. Я все прекрасно помнил, я все прекрасно знал, но язык не слушался, тело болело, и хотелось только спать, спать, спать.
Когда я пришел в себя после операции, первым делом все рассказал врачам. Я думал, они не поверят, но видимо подобные истории для них не редкость, потому они только поздравили меня со вторым рождением, ведь меня едва удалось спасти.

***
Дома все было по-прежнему: пустой, расчищенный для тренировок зал, готовая помочь сестра, и грустно глядящая в окно мама.
А для грусти причин было, хоть отбавляй: зарплаты матери, финансовой помощи отца и друзей не хватало. Денег оставалось только на хлеб. Экономили уже на всем. Одноразовые катетеры было решено кипятить, а после третьей такой стерилизации материал, из которого они были сделаны, просто рассыпался на глазах. Вслед за этим пришли дни, когда из еды оставались только крупы и соль. Иногда доходило до того, что в дом приносили еду, оставшуюся от чужой трапезы, но даже ей мы были просто безумно рады.
Так и тянулось, изо дня в день. Мне больно и неприятно вспоминать об этом, но, вероятно, это те испытания, в которых во мне закалялась воля и желание жить, не смотря ни на что.
В голове кружилось столько мыслей, что я даже не знал, как их все реализовать, а первое время даже боялся превращать их в действия. Но чтобы добиться успеха, нужно не только планировать, но и воплощать; и тогда я взялся за дело.

Бизнес
Мне всегда нравились энергичные люди. Те, которым было не так важно, что они будут делать для осуществления цели. И те, которые просто знали, что делать завтра. Потому, что если даже на следующий день случалось наводнение, от своих планов они не отказывались, видимо графа «форс-мажор», которую часто прописывают в договорах, их мало волновала. Эталоном мужества для меня всегда был и будет Маресьев. В марте 1942-го его самолёт был подбит в бою, и, тяжело раненный, он совершил посадку на вражеской территории. 18 суток Маресьев ползком пробирался к линии фронта. И после ампутации голеней обеих ног он не сдался, а освоил протезы и по личной просьбе был направлен в июне 1943-го в 63-й гвардейский истребительный авиационный полк. В воздушных боях сбил ещё 7 вражеских самолётов. Подвиг Маресьева описан в книге Б. Полевого “Повесть о настоящем человеке” (в книге его фамилия звучит как Мересьев).
Юность Джека Лондона пришлась на время экономической депрессии и безработицы, материальное положение семьи в те годы становилось все более шатким. К двадцати трем годам он сменил множество занятий, арестовывался за бродяжничество и выступления на социалистических митингах, был старателем на Аляске во время «золотой лихорадки». Усвоив взгляды К. Маркса, Г. Спенсера и Ф. Ницше, Лондон разработал собственную философию. Будучи социалистом, он решил, что при капитализме легче всего заработать деньги писательским трудом и, начав с коротких рассказов в «Оверленд мансли», вскоре завоевал литературный рынок восточного побережья рассказами о приключениях на Аляске. Писатель-борец, новатор темы и формы, Лондон много сделал для утверждения реалистических традиций в современной американской литературе. Один из зачинателей пролетарской литературы на Западе, Лондон завоевал всемирное признание, а его книги переведены на многие языки. И всего этого он добился сам.
Еще один человек, которому можно поставить памятник, это Ли Луэ. Мяо (хмонг) по национальности, он возглавлял небольшую группу специально подготовленных пилотов-хмонгов, использовавших самолёты ВВС Лаоса, но не подчинявшихся этой структуре. Они базировались в Лонг-Тиенге, где располагалась штаб-квартира главнокомандующего силами хмонгов генерала Ванг Пао. Отсюда Ли Луэ совершал вылеты на лёгком поршневом штурмовике T-28 против позиций вооружённых сил Северного Вьетнама и Патет-Лао.
Работавшие здесь же американские воздушные авианаводчики отзывались о Ли Луэ как о лучшем боевом пилоте, которого они когда-либо встречали. Ли Луэ совершал до 10 вылетов в день, и продолжал летать, несмотря на переутомление и болезни. Его девизом было «летай, пока не умрёшь», и он следовал своему девизу до конца: 12 июля 1969 года Ли Луэ был сбит в очередном вылете и погиб. Посмертно майору Ли Луэ было присвоено звание подполковника. За свою лётную карьеру он совершил более 5000 боевых вылетов, установив тем самым абсолютный мировой рекорд, и вдвое превзойдя достижение знаменитого немецкого лётчика Ганса-Ульриха Руделя.
Истории этих людей вдохновляют потомков на поиски себя, на стремление к цели, и меня они также воодушевили не сдаваться и продолжать работу над собой.
Первым делом после того, как я почувствовал в себе желание начинать зарабатывать, я попросил маму найти мне газету в которой печатают объявления. Я читал ее снова и снова и наткнулся на объявление о продаже контейнера. Где-то я уже читал про контейнер… А, вот! «Куплю контейнер». Получается один продает, а другой покупает. Я уже мог крепко держать предметы, потому позвонил немедленно. На этой сделке я заработал немного, - просто купил (пришлось занять денег), а мое врожденное умение говорить с людьми позволило мне продать только что приобретенное имущество чуть дороже. Как я радовался этим первым деньгам! Ведь их заработал я – Артем Моисеенко, инвалид-колясочник, который совсем недавно чуть было не умер.
Так, я начал сводить людей через покупку – продажу. Очень часто приходилось покупать гаражи, контейнеры, и здесь ко мне пришла идея перед продажей приводить их в человеческий вид. Мы покупали старый контейнер, затем приезжал сварщик, варил его, а после этого приходили на помощь друзья: то они, а то и сестра красили контейнеры и готовили их к продаже.
Я не жадничал и, насколько мог, благодарил друзей деньгами и подарками. Конечно, не всегда они принимали их, считая помощь мне чем-то вроде благородства или поддержки; но я считаю так, если они помогают мне, и у меня есть возможность (все же я на этом деньги зарабатывал), то я помогу им.
Когда контейнер был готов к продаже, а клиент был готов его купить, вставал вопрос доставки. Естественно, никакого крана у нас и в помине не было, потому и приглашался крановщик со своей техникой. Крановщик, как и любой строитель, не хотел делать все, получив оплату только за одно. Потому либо плати, либо делай сам. И тогда моя сестренка, маленькая тогда еще четырнадцатилетняя девчонка, залезала на контейнер и цепляла его за крюк крана.
Она просто поражала меня не только своим рвением помочь, но и тем, с какой важностью и ответственностью она действовала. Судите сами, мы приезжали на такси в порт, где стоял наш контейнер, я оставался в машине, а она шла на встречу с клиентом. Дальше, ловко маневрируя по уголкам порта, она отыскивала контейнер и, после одобрения клиента, деловито строила рабочих, управляя отгрузкой. В самом начале никому в порту это не нравилось. А кому понравится, когда в дела взрослых сует нос школьница? Но, внимательно приглядевшись к тому, с какой легкостью она общается с людьми, и как она экономит свое и чужое время, ее зауважали. Я просто гордился ей.
Однажды, я ее спросил: «Ольга, а почему ты мне помогаешь? Я понимаю, что я твой брат, и так надо, но ты ведь это делаешь не поэтому, я же вижу, ты это делаешь по каким-то другим причинам». Она внимательно посмотрела на меня и сказала: «просто потому, что я тебя люблю». Мне стало ужасно стыдно, что я не разглядел этого, что думал о чем-то другом. Я никогда не забуду ее взгляд в тот момент, она смотрела на меня сверху вниз, а на мой вопрос ответила так, как отвечают ребенку, задающему глупые вопросы. Ольга всегда оберегала меня от плохого. Казалось бы, я старший брат, и эта участь уготована мне, но… Так сложилась судьба, что я попал в аварию, и с этого момента, сестра всегда была со мной. В периоды гнева она была похожа на пантеру, готовую вцепиться в горло человеку, который просто посмотрел на меня как-то не так. Я всегда буду благодарен матери и отцу за то, что у меня есть сестра.
Мы работали с сестрой каждый день. И как бы она ни старалась все делать сама, а меня оставить просто у руля, были сделки, на которых мне обязательно надо было присутствовать. Мы заказывали такси к подъезду, а сестра и ее подруги по очереди брали меня под руки и выносили к машине. Скажу вам, сделать это было непросто, потому что вес у меня немаленький. Все эти поездки давались мне нелегко. Вечером, уже дома, я смотрел на себя и ужасался. День, проведенный сидя в машине, приводил к тому, что на мягком месте появлялись кровоточащие язвочки, а в дополнение к ним начал зудеть таз. Ночью я снова кричал во сне. Было принято решение отдать бразды правления «контейнерным бизнесом» сестре, сам же я начал искать другие варианты, которые позволят заниматься бизнесом дома. Потом, через десять лет, я понял, что делал все правильно. Я пробовал расширять сферы деятельности, и если что-то одно не получалось, то обязательно удавалось другое. А тогда я снова обратился к газете бесплатных объявлений, но сместил центр внимания в сторону услуг. Строительство в городе шло с огромным успехом, но я даже не мог представить, как войти в этот бизнес. Но, внимательно анализируя объявления в газете, я понял, что есть спрос на отделочные работы. Сам я отделкой заниматься не мог, сестра с головой погрузилась в перепродажу контейнеров и гаражей, а мать вообще боялась принимать участие в этих делах, - она давно работала в детском саду, и перемена профессии казалась ей чем-то немыслимым.
На глаза мне вдруг попалось объявление, в котором говорилось, что некая бригада произведет все виды строительно-отделочных работ с выездом на объект. Я позвонил им, познакомился и объяснил, что буду искать им клиентов, но удерживать за поиск небольшой процент. Они были не против. Мать помогала мне дома. Мы брали ватман, расчерчивали на нем графы, и получалась своеобразная неделя, которую мы заполняли планами и звонками. На другом же ватмане красовался список телефонов нужных мне людей. Таким образом, у меня был некий кабинет, не выходя из которого, я решал все вопросы. Звонков я делал настолько много, что с непривычки затекали руки. Прерывался только на еду и туалет. И если употребление пищи не напрягало, то потребности другого характера просто раздражали. Тогда еще я не научился контролировать процесс мочеиспускания, и потому все это меня выводило из терпения, а энергия, пусть и отрицательная, в любом случае сильна по своей сути. И тогда я догадался сделать в кровати прорезь и, лежа на животе, я мог удовлетворять свои потребности, не покидая рабочего места. Более того, больным с проблемами спинного мозга рекомендуется лежать именно на животе. Позже я запатентовал это изобретение. Забавно то, что технология простая, а никто не додумался применять ее. Во всяком случае, борьбы за патент не было.